Послание сверчку. Стихи и поэмы - Петр Межурицкий

Послание сверчку

Стихи и поэмы

Петр Межурицкий

Иллюстратор Максим Межурицкий

© Петр Межурицкий, 2017

© Максим Межурицкий, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-3432-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи Петра Межурицкого известны читателю по публикациям в журналах «Континент», «Интерпоэзия», «22». «Иерусалимский журнал», «Зарубежные записки», «Южное сияние», «Крещатик» и других, на сетевых ресурсах «Топос», «45-я параллель», «Сетевая словесность», в альманахах и антологиях современной русской поэзии. «Послание сверчку» – пятая книга автора. Предыдущая книга стихов «После мюзикла» была отмечена премией имени Давида Самойлова Союза писателей Израиля. В разделах «Кесарь и мухи» и «По обе стороны» представлены стихи, написанные в 2015—2016 гг.

В разделе «Новые гностические поэмы» собраны произведения, продолжающие публиковавшиеся ранее циклы стихов под общим названием «Гностические поэмы». Новые смыслы в поэтике Межурицкого генерируются в интертекстуальном пространстве иудео-христианской культуры от античности до наших дней, нередко рассматриваемом сквозь призму трагикомедии.

Слово автора

1

Подготовив это предисловие, закончил его словами: «В русской поэтике есть два полюса: полюс Иосифа Бродского – это стихи от Бога, и полюс Александра Пушкина – это стихи от Музы».

С этого вывода и начну.

2

А пока скажу вот что: приводить строки поэта в качестве аргумента в идеологическом споре неприлично.

Например, сегодня стихи поэта могут, казалось бы, восхвалять деяния власти, а завтра, а то и сегодня же, эту самую власть, казалось бы, хулить. Никакого противоречия тут нет, как нет у поэзии задачи расточать похвалы или хулу возводить.

Моисей Маймонид, благодаря трудам которого европейская историография получила счастливую возможность отметить, что «…не только арабы оказали влияние на западную научную мысль, но и евреи», говорит: «Тебе известно, как часто мудрецы замечают: «один стих говорит то-то, а другой – то-то» и констатируют, что налицо явное противоречие, а затем объясняют, что в рассматриваемом тексте опущено условие или что субъекты двух высказываний различны. Таково их изречение: «Соломон, мало того, что твои слова противоречат словам твоего отца, они противоречат и друг другу…».

Воистину о стихах больших поэтов всех времен и народов иначе и не скажешь.

3

Но кое-что о стихах всё-таки ещё добавлю, поскольку Маймонид по своим философским воззрениям был последователем Аристотеля, который утверждал, что поэзия обладает большей научностью, чем история.

Я эту точку зрения Аристотеля разделяю с той небольшой поправкой, что, по-моему, поэзия обладает большей научностью, чем наука, и большей религиозностью, чем религия.

Почему?

Так я ведь уже сказал: потому что стихи – от Бога, потому что есть Муза, потому что в начале была Свобода Слова – в конце концов.

4

Я это к тому, что Читатель найдёт в этой книге стихи и не найдёт ничего, кроме стихов.

И это всё, что я Ему обещаю.

Кесарь и мухи

Книга первая

Девичник

Афродита и Афинапили водку из графина,будто обе не богини,но обычные княгини,

будто мыслимое мнимои всё выдержит скрижаль,будто жизнь проходит мимо,будто молодости жаль.

Воспоминания о Сократе

Насельник известного края,как все там, конечно же – псих,Ксенофонт говорил, что, не повторяястихов, забываешь ихи что любящий плоть не удержит фронт —да мало ли что говорил Ксенофонт.

Судьба человеков

1.Он появился на свет и с него исчезв концентрационном лагере.Между этими двумя событиямисменилось несколько исторических эпох,но на примере его судьбыони так и не смогли показатьни себе, ни людям,чем, собственно, отличаютсяодна от другой.Да, он пережил семерых диктаторови девятерых деспотов,десять из которыхбыли просто кровавыми,пятеро – кровавыми маньякамии лишь один относительно точечнымотравителем.Понятное дело,что он век свободы не видал,ни отбывая сроки наказаний,будучи всегда невиновным,ни равно вне стен пенитенциарной системы,за которые изредка его по недоразумениюили амнистии отпускалилишь для того,чтобы в рамках очередной кампаниипо борьбе с новыми вызовамии традиционными напастямибыло кого со всей убеждённостьюв правоте своего делаупечьобратно.Будучи по своей сексуальной природе натуралом,он так и не познал женщин,зато его познали мужчины,чаще всего такие,которых ни за какие посулы и наградыне захотели узнать даже те из женщин,любовь которых можно было купитьза самое скромное вознаграждение.Через полтора часа после его смерти,наступившей в результате долгойи мучительной болезнив обстановке изощрённых физическихи психологических издевательств над ним,в чём не смогли отказать себе тюремщики,на землю пришёл Мессия.

2.Он появился на свет и выжилво время войны Трехтысячелетнейв семье партократа и белошвейки,а может быть, и в другой семье.

Во всяком случае, он не умердо того, как закончил колледж,построил дом, выдал замуж дочку,увидел Париж и покинул службув чинах, приличных его летам.Через двадцать минутпосле смерти лёгкой,которой он не успел заметить,на эту землю пришёл Мессияво славе, в силе и на осле.

3.Он родился таким,что лучше бы не родился,о нём и песни ещё при жизниего почти всенародно пелио том, что он гимназистку Верув колодце будто бы утопил.Потом, конечно, цареубийцейстав, он и царство себе присвоил,чиня невиданные злодействана протяжении многих лет.Когда, напившись невинной крови,при полноте абсолютной властион всё же умер своею смертью,тогда в тот час, как его не стало,пришёл Мессия творить добро.

Эпилог

Какой бы кто бы ни сделал выбор,о ком бы что бы ни говорили,гадать мы можем лишь в свете смерти,кому действительно повезло.

Успех

Расселся, понимаешь – Громовержец,устроился – и бабы, и богиник его услугам, а ещё бессмертен,да и проблем не знает бытовых —короче говоря, зажрались боги:кому не позавидуешь – тот Бог,с чем человеку легче примириться —ну как благополучного любитьот всей души и как себе признаться,что он во всём удачливей тебя,поскольку такова его природа?А вот кого повяжут злые людии мордой об асфальт до самой смерти,и ни ему ни званий, ни наград,тогда и наградить его не в тягостьдля психики посмертною любовьюи можно даже гением признать,да что там, право – хоть Творцом вселенной,вот до чего людей довёл Олимп —ему то что, когда бессмертны боги.

Столица мира

«А если Бог изменит имидж,то станет эта весть благой?» —спросил в районе Гринвич-Виллиджменя скорей еврей, чем гой, —

он глубь времён провидел зорко,и речь его была тонка —типичный гражданин Нью-Йорка,не от сохи, так от станка.

Завещание

Эти строки он писал, ни с кем не споря,абсолютной очевидностью дыша:«Лучше жить в глухой провинции, у моря;рекомендую США».

Проза

Ни на что тот не способен,кто ни разу не съедобен,и отрада для меняпожиратели огня.

Разве райские селеньятолько для совокупления?Не тревожься, мой осёл,всё проходит, да не всё.

И опять на Фридрихштрассея скажу несчастной расе,что в ближайшие три днявся надежда на меня.

И примерно в этой фазена арену выйдет кайзер,как всегда, учён на вид,и себя благословит,

словно тупо глядя в воду,и опять решать народу,созерцая формы обе,кто ни разу не съедобен.

Я осла сменю на посох,раз уж кайзер – самодур,а народ у нас – философ,в каждой хате – любомудр.

«Хоть свысока поплёвывай на шторм…»

Хоть свысока поплёвывай на шторм,хоть вырубайся до седьмого пота,в искусстве гениальное – ничто,в искусстве лишь божественное – что-то.

Шанс